Главная ~ Стихи писателей 18-20 века ~ Осип Мандельштам
Стихи Осипа Мандельштама
Среди лесов, унылых и заброшенных,
Пусть остается хлеб в полях нескошенным!
Мы ждем гостей незваных и непрошенных,
Мы ждем гостей!
Пусть остается хлеб в полях нескошенным!
Мы ждем гостей незваных и непрошенных,
Мы ждем гостей!
Природа - тот же Рим и отразилась в нем.
Мы видим образы его гражданской мощи
В прозрачном воздухе, как в цирке голубом,
На форуме полей и в колоннаде рощи.
Мы видим образы его гражданской мощи
В прозрачном воздухе, как в цирке голубом,
На форуме полей и в колоннаде рощи.
Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Вечер нежный. Сумрак важный.
Гул за гулом. Вал за валом.
И в лицо нам ветер влажный
Бьет соленым покрывалом.
Гул за гулом. Вал за валом.
И в лицо нам ветер влажный
Бьет соленым покрывалом.
Дано мне тело - что мне делать с ним,
Таким единым и таким моим?
За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мне благодарить?
Таким единым и таким моим?
За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мне благодарить?
Жил Александр Герцович,
Еврейский музыкант,-
Он Шуберта наверчивал,
Как чистый бриллиант.
Еврейский музыкант,-
Он Шуберта наверчивал,
Как чистый бриллиант.
Осенний сумрак - ржавое железо
Скрипит, поет и разьедает плоть...
Что весь соблазн и все богатства Креза
Пред лезвием твоей тоски, господь!
Скрипит, поет и разьедает плоть...
Что весь соблазн и все богатства Креза
Пред лезвием твоей тоски, господь!
Когда октябрьский нам готовил временщик
Ярмо насилия и злобы
И ощетинился убийца-броневик,
И пулеметчик низколобый,—
Ярмо насилия и злобы
И ощетинился убийца-броневик,
И пулеметчик низколобый,—
В непринужденности творящего обмена
Суровость Тютчева1 с ребячеством Верлэна
Скажите, кто бы мог искусно сочетать,
Соединению придав свою печать?
Суровость Тютчева1 с ребячеством Верлэна
Скажите, кто бы мог искусно сочетать,
Соединению придав свою печать?
Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,
До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,
И поныне на Афоне
Древо чудное растет,
На крутом зеленом склоне
Имя Божие поет.
Древо чудное растет,
На крутом зеленом склоне
Имя Божие поет.
Мой тихий сон, мой сон ежеминутный —
Невидимый, завороженный лес,
Где носится какой-то шорох смутный,
Как дивный шелест шелковых завес.
Невидимый, завороженный лес,
Где носится какой-то шорох смутный,
Как дивный шелест шелковых завес.
Вы, с квадратными окошками, невысокие дома,—
Здравствуй, здравствуй, петербургская......
И торчат, как щуки ребрами, незамерзшие......
И еще в прихожих слепеньких валяются коньки.
Здравствуй, здравствуй, петербургская......
И торчат, как щуки ребрами, незамерзшие......
И еще в прихожих слепеньких валяются коньки.
Тянется лесом дороженька пыльная,
Тихо и пусто вокруг.
Родина, выплакав слезы обильные,
Спит, и во сне, как рабыня бессильная,
Тихо и пусто вокруг.
Родина, выплакав слезы обильные,
Спит, и во сне, как рабыня бессильная,
Жизнь упала, как зарница,
Как в стакан воды - ресница.
Изолгавшись на корню,
Никого я не виню.
Как в стакан воды - ресница.
Изолгавшись на корню,
Никого я не виню.
Эта ночь непоправима,
А у нас еще светло.
У ворот Иерусалима
Солнце черное взошло.
А у нас еще светло.
У ворот Иерусалима
Солнце черное взошло.
Стихи:
Афоризм дня:
«Единожды потрясенные души легко склоняются к суевериям.» - (Тацит)